Оккультизм VS экспертизы

20.09.2021 - 09:30
Сергей Шаракшанэ

​К годовщине заседания Президиума РАН (2.9.2020), выразившего протест против изъятия у РАН части экспертизы

Это текст по поводу годовщины тяжкого нокдауна, нанесенного РАН. Напомним, в конце 2020 года из-под научно-методического руководства РАН (экспертизы) выведен крупный сектор организаций — принят проект радикального «переформатирования научного потенциала РФ», чтобы «адекватно отвечать на большие вызовы» (реформа 2013-го — ау?!). Очень странной была и процедура прохождения проекта — не советовались с Академией наук, изменяя при этом ключевые инструменты ее функций; на категорические протесты РАН не отвечали, будто ничего и не было; по итогам ничего не разъясняли. И далее впритык (черный юмор) — объявили следующий 2021 год — Годом науки и технологий в РФ: то ли плакать, то ли уже смеяться.

Прошел год, в закрытую информацию так никто и не посвящал. Но мы-то обязаны хоть что-то понять в произошедшем! Ведь РАН — государственная Академия, причем, это отнюдь не только ее юридический статус, но и ее идейная суть: таков главный мотив деятельности Академии (помимо самой науки). Следовательно, уж действия-то государственных инстанций в отношении РАН мы понимать должны. Вникнем-ка еще раз в собственное же академическое событие РАН — экстренное заседание Президиума 2 сентября 2020 года. То был взрыв — 2,5 часа академики гневно протестовали, указывали на несуразицы в проекте, на провальные последствия, возмущались — с какой вообще стати у Академии изымают большую часть научной экспертизы?

Сейчас заново смотрим запись того заседания и открывается: сказано-то было гораздо больше, чем в тот момент самими же в спешке услышано —  кое-что становится понятно не только про данное событие, но и вообще про то, что вокруг Академии наук.

Итак! Тогда, через полтора месяца (15.10.2020) вышло сообщение ТАСС: «Правительство РФ вывело из-под научно-методического руководства Российской академии наук (РАН) военные, оборонные и дипломатические организации. Кроме того, для подведомственных Кабмину организаций экспертное заключение Академии теперь будет носить рекомендательный характер». И это принято ПОСЛЕ категорического несогласия Президиума РАН. Т.е. расхождение — полярное!

Разъяснений не было, от верхов — молчок. «Не сочли нужным поделиться своими соображениями — тоже говорит о многом» (ак. В.В. Козлов). О чем это, «о многом»? О том здесь и пойдет речь. Слушаем запись, вдумываемся. Но странно: вместо ответов на вопросы получаем снова вопросы, да все более тяжкие, уходим будто в смысловую воронку!

Примечание. Весь текст основан на цитатах из высказываний членов Президиума — ссылка на видиозапись заседания в конце текста; то, что сегодня является Постановлением Правительства, тогда, в стенограмме от 2 сентября 2020 было проектом, слово «проект», таким образом, в исходном тексте обсуждения всюду: поэтому так и сохраним слово «проект» во избежание путаницы.

х   х   х

Заседание стартует. О фактической стороне рассказал академик А.В. Адрианов. В 2018 году Постановлением Правительства (№1781) утверждены правила осуществления научно-методического руководства Академией наук научной и научно-технической деятельностью. Входят в эти правила и экспертные функции: оценка актуальности, обоснованности научных исследований и разработок, проводимых научными организациями и образовательными организациями высшего образования. Сюда входит, перечисляем: анализ состояния научных исследований; интеграция научного потенциала этих организаций; оценка в отношении проектов тем научных исследований; оценка проектов планов научных работ; оценка программ развития; экспертиза отчетов; мониторинг и оценка результатов деятельности государственных научных организаций. И — принципиально важно: речь шла в том Постановлении (№1781, 2018) — обо ВСЕХ организациях страны, осуществляющих научные исследования за счет бюджетных средств.

Проект 2020 года внес изменения. Впредь не обязаны предоставлять в РАН на экспертизу свои планы исследований т.н. «подведы» (подведомственные Правительству РФ) — научные организации Минобороны, МВД, МИД и четырех федеральных служб — безопасности, технического и экспортного контроля, войск национальной гвардии, исполнения наказаний, а также вузы — МГУ, СПбГУ, ВШЭ и РАНХиГС. И неожиданно — вдруг НИЦ «Курчатовский институт».

Если же Академия наук, допустим, станет проводить у перечисленных оценку проектов, отчетов и программ развития — то только по решению самих этих организаций, а заключение РАН — станет для них не более, чем рекомендацией. РАН, допустим, высказывается о нецелесообразности финансирования такой-то темы — но окончательное решение примет самостоятельно научный или ученый совет данной организации. Т.е. вместо сторонней институциональной экспертизы РАН проектом предлагается — самоэкспертиза.

Категорическое несогласие выразил Президиум РАН, назвав это существенным ограничением полномочий РАН, определенных законом — 253-ФЗ, указал на прямое противоречие закону и в части ведомственной принадлежности организаций, признал недопустимым принятие проекта Постановления, предложил его отозвать. Данное решение принято единогласно (при одном воздержавшемся). Дополнительно академики И.А. Щербаков и В.Н. Пармон от имени своих Отделений РАН, сообщили: у них в Отделениях вопрос также обсужден, в их Отделениях выражено однозначное и полное его неприятие, принятие проекта «сыграет крайне отрицательную роль».

Такова картина в целом — указано на противоречие с законом и с существом дела. Проиллюстрируем цитатами. «Это вопрос совсем не проходной, он разрушит всю систему экспертизы и анализа того, что делается в науке в нашей стране» (ак. В.Е. Фортов). «Сведет на нет все усилия РАН по выработке единой научной политики и правил экспертизы исследований в России» (Координационный совет профессоров РАН). Тут напомним: в соответствии с поправками в закон о РАН 2018 года РАН готовит и представляет в Правительство доклад о реализации государственной политики в сфере научной и научно-технической деятельности.

Теперь эту же картину детализируем — как ученые, выступая на заседании один за другим, оценили аспекты вопроса. И ничего им на это позднее не ответили!

х   х   х

Должна быть причина появления проекта! Рассмотрим версии.

Может, накопились претензии? «Не было ли со стороны РАН задержек по времени в выполнении экспертизы или нехватки ресурсов, по поводу качества проведения экспертизы? — Нет, серьёзных претензий от Правительства к тому, что Академия наук не умеет проводить экспертизу, никогда не было» (ак. А.М. Сергеев).

«Работа с подведами Правительства выстроена достаточно хорошо, развивалась. С 2019 по 2020 год 1143 объектов экспертизы поступили в РАН от подведов Правительства РФ: отчеты за 2019 год, темы на 2020-21 гг., программы развития… От университетов в РАН поступило более тысячи объектов экспертизы, и 97% из них получили на первом этапе положительные заключения, а из оставшихся 3% (29 объектов) после коррекции окончательно были «отсеяны» всего 3 — это примерно такой же «процент прохождения», какой имеют и академические организации» (ак. А.В. Адрианов).

Может, академики приукрашивают? Может, их оспорили? Нет, никто: представители всех названных в проекте структур присутствовали на заседании (очно или по видеоконференции) — им предложили выступить, но все они промолчали (см. видеозапись).

Может, не нужна она — эта экспертиза?

«Экспертный взгляд важен, чтобы исключить и дублирование научных исследований, и выполнение неактуальных работ» (ак. А.М. Сергеев). «Было очень много повторной тематики, люди давно уже это все исследовали — а вузы почему-то объявляют такие программы, которые они начинают с нуля, получая на это огромное финансирование, хотя была уже масса публикаций, разработанных концепций. И, тем не менее, работая с этими вузами, мы нашли общий язык, смогли скорректировать программы, никаких резких противоречий не было» (чл.-корр. И.О. Абрамова).

«У вузов поначалу было много отрицательных отзывов экспертов. Целый ряд материалов, предоставленных вузами, просто не подпадали под определение научного результата. Поэтому процент отрицательной экспертизы был очень высоким, но потом он снизился до 6%» (ак. А.В. Адрианов). «Даже такие выдающиеся наши центры мирового уровня, как МГУ, Санкт-Петербургский университет, Высшая школа экономики — я имею в виду область математики и теоретической информатики — имели отрицательные отзывы» (ак. В.В. Козлов). «В аграрном направлении были отрицательные экспертизы и у Санкт-Петербургского госуниверситета, и у МГУ, это были такие тематики исследовательских работ, которые «изобретали велосипед» — скажем, по заболеваниям птиц они предлагали создавать вакцину, которая уже давным-давно работала, т.е. этого не нужно было делать» (ак. И.М. Донник).

«Обсуждение, внешняя критика, может, иногда и предвзятая — крайне полезна, в дискуссиях рождается истина, а если исследователи законсервируются, начнется регресс, загнивание. Снятие экспертизы — самая нехорошая услуга, которая оказывается этим организациям» (ак. Б.Н. Четверушкин). «Никто никогда от хорошей экспертизы не терпел минусов. Экспертизы много не бывает, чем больше мнений ты услышишь со стороны — тем лучше тебе перестроиться, экспертиза тебе помогает» (ак. А.М. Сергеев). «У нас отсутствует современная информационная система (и средства на нее не выделяются), которая бы могла значительно ускорить и улучшить процесс массовой экспертизы» (ак. А.М. Сергеев).

Авторами проекта выдвинуто его обоснование: экспертиза — тормозит!

«Любая экспертиза предполагает некий временно́й лаг, обсуждение, направление запроса, проведение ее анализа, т.е. вся эта процедура требует определенного времени. В историях же динамичного развития и участия в мировых проектах, которые нам демонстрируют такие ведущие научные учреждения, как, например, МГУ, СПГУ и другие, бывает, что время бесценный ресурс» (замминистра П.А. Кучеренко).

«В письме от 3 августа из Министерства на имя Т.А. Голиковой о выполнении поручения изложена основная точка зрения — почему возникла необходимость новых корректировок в Постановлении о научно-методическом руководстве: экспертиза РАН каким-то образом может повлиять на темпы развития этих организаций, являющихся независимыми центрами исследовательских компетенций мирового уровня. Речь идет о возможности снижения темпов. Это — подчеркнуто» (ак. А.В. Адрианов).

«Экспертиза затормозит великолепные, ну, мирового уровня исследования? Эта аргументация, конечно же, не выдерживает никакой критики. Следуя этой логике, надо вывести наши госкорпорации Ростех, Росатом, Роскосмос из-под контроля Счетной палаты. Естественно, всякий контроль напрягает руководство и сотрудников, но без этого же никак нельзя, иначе можно уехать далеко» (ак. Б.Н. Четверушкин).

Самоэкспертиза?

«C учетом правовых особенностей этих организаций вводят добровольный рекомендательный характер такой экспертизы» (замминистра П.А. Кучеренко).

«Как-то это обидно воспринимается: ты экспертируй, но экспертиза эта — игрушки, соберется ученый совет института и скажет — да пошла она, эта экспертиза, мы умнее» (ак. А.М. Сергеев). «Что это вообще за экспертиза, когда экспертируемый позволяет сам себя экспертировать, а внешняя экспертиза носит характер просто рекомендательный?» (ак. И.А. Щербаков). «Очень важно: экспертиза РАН — вообще единственная в стране институциональная научная экспертиза. Вся другая — основана на ведомственных экспертных советах или на отдельных экспертах — физлицах» (ак. А.В. Адрианов). «Где в законах об этих организациях — МГУ, «Курчатовский институт» и других — написано, что они сами для себя проводят экспертизу? Я этого не видел. Вы говорите, что с учетом правового регулирования можно сказать, что в соответствии с таким-то пунктом они сами себя экспертируют? Я не видел в частных законах об этих организациях нигде слов о том, что они не могут быть подвержены экспертизе. Этого там нет» (ак. А.М. Сергеев).

Выведенные из-под экспертизы — особенные? Почему?

«Когда Правительство посылало в РАН проект на рассмотрение, прикрепили одно из писем Минобрнауки, адресованное в аппарат Правительства, и в этом письме дано такое объяснение: подведы Правительства являются независимыми мировыми центрами компетенции. Конечно, нельзя подвергать сомнению, что и Московский университет, и Курчатовский институт, безусловно, являются центрами мирового уровня. Однако, то же самое можно сказать и о Математическом институте им. Стеклова РАН, о Физическом институте им. Лебедева РАН и обо многих других. Поэтому формулировка очень небесспорна» (ак. А.В. Адрианов).

«В Санкт-Петербургском университете работают по совместительству 30 членов Российской академии наук, 12 — на постоянной основе, но в Академии наук есть центры намного более именитые с этой точки зрения. В Математическом институте им. Стеклова РАН из 100 научных сотрудников 30 — члены Академии наук, 80 человек — доктора наук, остальные — молодые люди, которые работают над докторскими диссертациями. И что же — будем такие учреждения тоже выводить из-под нашего обсуждения? Так мы далеко уйдем! Вся идея экспертизы заходит в тупик, мы к этому пришли» (ак. В.В. Козлов).

«Появляются «привилегированные» организации, особый статус которых определяется не качеством и востребованностью проводимых ими исследований, а ведомственной принадлежностью» (Клуб «1 июля»). «В том правовом поле, которое сегодня есть, наши уважаемые ведущие научные и образовательные центры не имеют никакого другого основания, чтобы попросить себе исключительности» (ак. Г.Г. Онищенко).

«А почему эти институты, раз они такие великие, не выпадают из экспертизы Российского Научного Фонда, из экспертизы других Фондов — давайте распространим дальше на них! И статьи, поступающие от названных уважаемых учреждений, также не будем рецензировать. И попросим об этом же Web of Science и Scopus» (ак. В.И. Стародубов).

И почему, к тому же — «Курчатовский Институт»?

«В пункте 3 проекта — полное исключение из каких-то экспертных оценок и в отношении фундаментальных, и в отношении прикладных научных исследований НАЦ «Курчатовский институт»: в части оценки научной и научно-технической деятельности, в части научных отчетов, в части проектов тем, планов НИР и т.д.; все эти формы экспертизы в отношении «Курчатовского института» впредь — не реализуются» (ак. А.В. Адрианов).

«Отсутствуют какие-либо правовые основания для исключения ФГБУ «Национальный исследовательский центр «Курчатовский институт»» из правил в части проводимых организациями, входящими в его состав, фундаментальных и прикладных исследований гражданского назначения, которые реализуются за счет средств субсидии на выполнение государственного задания» (Постановление Президиума РАН 2.09. 2020).

Может, сделать иначе? — поступило вдруг феноменальное предложение: «по главному «заинтересанту», Курчатовскому институту, есть специальный закон — надо просто внести поправки в этот закон и на этом успокоиться» (ак. В.И. Стародубов).

Еще аргумент инициаторов проекта:

«В соответствии с уставом РАН, функции и полномочия учредителя РАН от имени РФ осуществляет Правительство. Таким образом, у нас получается, что осуществление со стороны РАН экспертизы проектов, планов, отчетов и программ других подведомственных Правительству организаций, наделяет РАН наравне с Правительством России статусом субъекта контрольно-надзорной деятельности применительно к указанным организациям. Это противоречит в том числе и указаниям Президента РФ о кардинальном сокращении контрольно-надзорной деятельности, да и принципу латинского права, что равный над равным власти не имеет» (замминистра П.А. Кучеренко).

«Постановление Правительства в текущей редакции не позволит Российской Академии осуществлять в полном объеме выполнение целей и задач, предусмотренных статьями 6 и 7 253-ФЗ, который намного выше, чем Постановление — он, этот закон наделяет, собственно говоря, полномочиями и Правительство, и Академию» (ак. В.Н. Пармон). И в дополнение: в Указе Президента РФ от 21 ноября 1991 года, который до сих пор не отменён, Российская академия наук обозначена как высшее научное учреждение России.

Отдельно — об отмене экспертизы военных ведомств. Вроде бы, звучит бесспорно, и ведущий заседание академик А.М. Сергеев подтвердил, что Академия согласилась с этим пунктом в проекте — выводом оборонной тематики из-под действующих правил экспертизы. Однако — возражения прозвучали.

«По тексту проекта — прекращаем экспертизу работ по оборонной тематике. Хотя с момента создания Академии Петром I, одна из ее функций была — обеспечивать оборону страны, и все президенты Академии в этом принимали участие. В ноябре прошлого 2019 года Президент РФ дал Российской академии наук поручение о работах в этом направлении — чистое противоречие с позицией Министерства, нонсенс!» (чл.-корр. В.В. Иванов).

«Мы должны здесь выработать свою позицию — у нас, все-таки, есть в составе РАН Совет соответствующий, есть компетенции» (ак. Г.Я. Красников). «Большая часть институтов принимает участие в оборонных работах, они имеют всю необходимую инфраструктуру, входят во все необходимые Советы, чтобы провести экспертизу той работы, которая ведется в Министерстве обороны. Поэтому — этот вопрос технический, решаемый, и не стоило его согласовывать» (ак. С.М. Алдошин). «Это особенно важно именно для СО РАН, где много организаций, работающих по оборонным профилям и у них тесный контакт с оборонными отраслями. Нужно возвратиться к вопросу о возможном двойном учредительстве организаций, выполняющих исследования по оборонным тематикам» (ак. В.Н. Пармон).

Это важный пункт, поэтому чуть отвлечёмся. Не все знают, однако именно членам Президиума РАН хорошо известно: экспертиза оборонной тематики — отнюдь не лишняя. В военной среде есть, порой, персоны, падкие на непроработанные и даже на лженаучные проекты, и барьером здесь может быть только академическая экспертиза. Скажем, все помнят: ученые проверяли «теорию торсионных полей» и не получил экспериментального подтверждения ни один из заявленных эффектов воздействия этих «полей» на вещество, материю, свет — т.е. это псевдонаучная концепция. Однако в 80-е годы ХХ века по «новому физическому полю» инициаторам удалось пробить постановление Правительства СССР, и тогда в текст постановления были вписаны десятки отраслевых институтов, секретных военных заводов, из госбюджета запросили почти 800 миллионов долларов (по тому курсу).

Никто не забыл и об «Экспертно-аналитическом управлении Генштаба по необычным возможностям человека и особым видам вооружений» (1989-2003), созданном приказом начальника Генштаба генерала армии М.А. Моисеева —  в этом «Управлении по делам нечистой силы» группа экстрасенсов занималась поиском пропавших самолётов и кораблей, предотвращением аварий и т.д.

Таких случаев, на самом деле, было немало. Само по себе декларирование той или иной тематики, как оборонной, еще никак не может быть аргументом в пользу проекта ограничения экспертизы. Не говоря уже о том, что «значительная часть исследований, о которых идет речь в проекте Постановления, не имеет отношения к государственной тайне и относится к фундаментальным» (Клуб «1 июля»).

Как понять действия Министерства?

Но, может быть, исполнитель текста проекта — т.е. Министерство — само до конца не понимало: какой вал противоречий оно рождает своим документом, может, вообще были «не в курсе»?

«Был удивлен такой, на мой взгляд, легковесной позицией Министерства науки и образования по обоснованию этого момента, потому что то, что я услышал от 60 человек членов Академии — это аргумент, а где эта их линия?.. Если замахиваться на фундаментальное изменение ситуации, Министерство науки и образования должно было очень серьезно подойти к этой аргументации. Я здесь, к сожалению, вообще не услышал этой аргументации, кроме первого пункта, что это несёт императивный характер» (ак. Г.Я. Красников).

«Когда В.Н. Фальков выступал перед членами Президиума, перед членами Академии в свободной дискуссии, он говорил о том, что сейчас очень важными показателями являются не только количественные, но и качественные оценки нашей научной деятельности. Научная экспертиза, в отличие от тех отчетов, которые мы сдаем в Министерство, оценивает именно качество тем и отчетов, поскольку там количественная составляющая, то есть перечень статей — является не самой главной частью, главной частью является содержание. И, насколько я поняла, Валерий Николаевич Фальков, наш новый Министр, это всячески поддерживает. Что же получается на самом деле?» (чл.-корр. И.О. Абрамова).

Но, если говорить о позиции Министерства, то, видимо, не в каком-то его непонимании здесь дело.

«Поручение Правительства РФ носило императивный характер, т.е. это было четкое указание на то, что необходимо сделать» (замминистра П.А. Кучеренко).

«Минобрнауки получило прямое указание от заместителя Председателя Правительства сделать это, и теперь пытается найти хоть какие-то правовые основы, чтобы это выполнить» (ак. С.М. Алдошин).

Предварительные выводы

«Проект носит характер научного сепаратизма, просто-напросто составлен в угоду некоторым организациям» (ак. В.П. Чехонин). «Представители большинства упомянутых в проекте Постановления организаций были большими энтузиастами создания единой системы оценки результативности научных структур. Получается, что они организовали ее для других?» (чл.-корр. И.О. Абрамова).

Суммируя сказанное, делаем предположение, что, видимо, не выяснение истины являлось целью инициаторов проекта — ни при его рождении, ни по итогам обсуждения его на Президиуме. Видим, во-первых, прямое указание, во-вторых, чьи-то подспудные интересы — может, это заменяло выяснение истины?

х   х   х

О «процессуальных нарушениях», если говорить языком юриспруденции — т.е. о нарушениях прав участников процесса

По закону РАН должна участвовать в научно-технической политике страны. Но ее не ставят в известность в отношении действий в этой самой научно-технической политике; без участия РАН принимают решения о новых кардинальных изменениях для самой РАН; игнорируют Академию сразу во всех ее главных статусах — будто ее нет вообще.

«В функционал РАН вносятся очень существенные ограничения» (ак. А.В. Адрианов). «Это движение идет вразрез с тем вектором, который был определен Президентом РФ в отношении функционала Российской академии наук» (ак. А.М. Сергеев). Принятие Постановления «сведет на нет все усилия РАН по выработке единой научной политики и правил экспертизы исследований в России» (Координационный совет профессоров РАН).

Почему-то главенствует именно такое ви́дение и именно оно реализует свои цели — как это понимать?

Нарушения при прохождении вопроса

Это важно: заседание Президиума РАН от 2 сентября 2020 года прошло сразу вслед за появлением на сайте «Regulation» проекта Постановления Правительства. Напомним, «Regulation» — официальный сайт федеральных органов исполнительной власти для размещения информации о подготовке ими проектов нормативных правовых актов и (внимание!) — о результатах их общественного обсуждения. Т.о. публикация на этом сайте, по его определению, есть финальный момент на пути обсуждения документа перед его принятием.
А теперь по пунктам прохождения вопроса — следим за датами.

«11 июня Минобрнауки получило поручение от заместителя председателя Правительства — до 1 августа подготовить проект нового Постановления, регулирующее научно-методическое руководство со стороны РАН с рекомендацией: взаимоотношения РАН с НИЦ «Курчатовский институт» отразить во взаимоотношениях с другими подведами Правительства. В РАН такое поручение не поступило, Минобрнауки подготовило такой проект Постановления о новых изменениях в текст Постановления №1781 — без участия РАН. 31 июля данный проект за подписью замминистра П.А. Кучеренко был направлен на согласование в РАН. Но, не дожидаясь реакции РАН, т.е. не дожидаясь согласования, уже 3 августа было направлено письмо из Министерства на имя Т.А. Голиковой о выполнении данного поручения — и это письмо мы в РАН получили, но уже в качестве приложения к обращению к нам из Правительства РФ. А 5 августа из аппарата Правительства РФ пришло письмо о рассмотрении и согласовании данного проекта Постановления, поступившего из Министерства — с предложением рассмотреть, согласовать или дать замечания к проекту Постановления, подготовленного Минобрнауки. Соответственно, уже 10 августа — т.е. очень оперативно — РАН ответила двумя письмами в Правительство и в Минобрнауки о категорическом несогласии с предложенным проектом Постановления, с аргументацией, что формулировки данного Постановления входят в противоречие с действующим 253-ФЗ и противоречат, по крайней мере, двум поручениям Президента РФ» (ак. А.В. Адрианов).

Итак, 11 июня — дата старта подготовки документа, но лишь 5 августа в РАН впервые о нем узнали (из письма аппарата Правительства РФ), т.е. на этапе подготовки уже ЗАКЛЮЧЕНИЯ на готовый проект. «Никаких действий со стороны Министерства по организации согласительного совещания и формированию таблицы разногласий не предпринято» (Клуб «1 июля»).

Но, может, зря мы так подробно обо всем этом? — Если, скажем, Академия тут сторонний участник, то, значит, и неважно ее мнение в данном случае, т.е. чиновникам нет нужды реагировать на ее категорическое несогласие — так? Именно что наоборот: Академия — главное действующее лицо! И смысл проекта — в крупном изменении ее функций! Так как же реагировали на протесты Академии? — Да, никак. «Несмотря на эти письма РАН, тем не менее, 20 августа данный документ в неизменном виде, в том, в котором был предоставлен в начале августа, был размещен на сайте «Regulation»» (ак. А.В. Адрианов).

Напомним определение этого сайта: тут размещается информация о «результатах общественного обсуждения»! Однако здесь оно, это общественное обсуждение — просто опущено. «При этом Министерство не уведомило РАН, в том числе, и о размещении на «Regulation» этого документа от 20 августа — в этом также претензия со стороны РАН» (чл.-корр. В.В. Иванов).

Далее процессуальные нарушения только множатся. «Когда такие документы выпускаются — будь то документ Администрации Президента РФ или Правительства, или еще какие-то директивные документы — всегда пишется пояснительная записка. У меня вопрос — какова мотивация принятия этого документа в пояснительной записке к этому документу? Что — они не согласны с нашей экспертизой?» (ак. В.Е. Фортов).

«Такой записки не было. Но когда Правительство посылало документ в РАН на рассмотрение, к нему просто было прикреплено одно из писем Минобрнауки, адресованное в аппарат Правительства как раз с таким объяснением Министерства: подведы Правительства являются независимыми мировыми центрами компетенции, и экспертиза со стороны РАН может приводить к снижению темпов развития этих организаций» (ак. А.В. Адрианов).

«Пояснительная записка есть — она висит на том самом портале «Regulation». Там в качестве обоснования написано: «Проект Постановления Правительства РФ (дальше — название) подготовлен во исполнение поручения заместителя председателя Правительства РФ Т.А. Голиковой от 11 июня 2020 года, согласно которому необходимо исключить из правил осуществления ФГБУ РАН научное и научно-методическое руководство научной и научно-технической деятельности научных организаций и образовательных организаций высшего образования, а также экспертизы научных и научно-технических результатов, полученных этими организациями и далее утвержденных Постановлением Правительства». Никаких дополнительных объяснений нет. Просто: исключить — и все!» (чл.-корр. В.В. Иванов).

Разумеется, нам, по-человечески, все понятно насчет отсутствия пояснительной записки — это известная «техника безопасности» в чиновном мире: если идет документ, который позже может быть оспорен, не дай Бог не оставь на нем ни одной буквы своего имени, просто прикрепи чью-то бумагу — и вперед! Пусть ее писавший и отдувается впредь. Конкретно здесь — выставили Министерство, а в инстанциях выше, ясное дело — никто не хотел засветиться на лаже!

«У меня была на этой неделе беседа с руководителем рабочей группы Госсовета по науке и образованию, он тоже подтвердил, что не получал проект этого Постановления, и очень удивлен его содержанием. То есть, исключать, особенно после поправок в Конституцию, Госсовет из сферы обсуждения этих вопросов — не полагается» (ак. В.Н. Пармон). Даем справку: согласно поправкам в Конституцию, Госсовет создается «в целях обеспечения согласованного функционирования и взаимодействия органов государственной власти, определения основных направлений внутренней и внешней политики Российской Федерации и приоритетных направлений социально-экономического развития государства». Т.е. не согласовывать с этой инстанцией важный документ, касающийся «приоритетных направлений социально-экономического развития государства» — нельзя, однако это произошло.

Рекорд по числу процессуальных нарушений!

«Нам не было предложено сотрудничество, не было предложено более узко, может быть, на специальном совещании обсудить этот вопрос. И вот та эмоциональность, которую мы сейчас слышим от членов Президиума, она, безусловно, этим инициирована — провокационностью выступления представителя Министерства» (ак. Г.Г. Онищенко).

Мы завершили рассказ? Увы, это, оказывается, самый простенький из этапов рассмотрения ситуации — но, временно под ним подводим черту.

х   х   х

Может, вообще — не в экспертизе здесь дело?

Прямо по пословице: в жизни все не так, как на самом деле!

Много смысла открывается, если сделать шаг чуть вглубь. Ну, например — разве члены Президиума РАН сказали что-то неожиданное, открыли глаза на новое? Нет — очевидное, в том числе и для тех чиновников, кому адресовали. Но те сделали наоборот! — Без опровержения, без иного взгляда и вообще без ответа! Значит содержательная дискуссия и поиск истины чиновникам были не нужны! — Что же тогда?

Догадка: нужно было само формальное прохождение документа на пути к его утверждению! Эта-то цель как раз и достигалась! В обязательном маршруте предусмотрено, чтобы документ прошел через РАН — вот он и прошел. А при намеренно формальном прохождении документа — какую еще суть дела обсуждать, вообще не до нее! Подходим к ключевому: если вглядеться, сами действия чиновников исчерпывающе нам разъясняют — совсем не в экспертизе здесь дело! (Предположение: а, может — даже и не в Академии наук?).

Начинаем разбираться. Помним: Академия указывала, что по ходу движения документа попрано несколько правовых норм — и это как будто не слышали. Вывод неожиданный: тот, кто шел на нарушение закона, был уверен — останется безнаказанным. Тогда, ясно: не в Академии наук здесь дело! С ней-то что бороться? После реформы 2013-го, когда у Академии отобрали все институты (после трех-то веков управления ими), остались только горькие шутки про «клуб академиков». — Видим несоответствие: разве для борьбы с этим «клубом», что ли, кто-то решился на явное и грубое попрание строк закона? И смешно, и, однако, отрезвляет! Не складывается!

Ищем объяснение в той же самой дискуссии на Президиуме РАН — другого материала у нас нет.

«Помимо противоречий закону 253-ФЗ есть и существенные противоречия с поручениями Президента РФ по итогам заседания Совета при Президенте по науке и образованию (ноябрь 2018 года). Что предписывают эти поручения? Разработать единые критерии проведения экспертизы и оценки результата фундаментальных, поисковых и прикладных научных исследований, осуществляемых за счет бюджетных ассигнований федерального бюджета. Зачем? Чтобы эти критерии позволили сопоставлять эффективность расходования бюджетных ассигнований применительно к исследованиям, независимо от инструментов их финансирования и ведомственной принадлежности. Это, действительно, очень важный посыл и как раз эти единые критерии, единые подходы позволили бы обозреть, как сейчас принято говорить, весь научный ландшафт; понять, на что идут бюджетные средства, на какие темы, на какие планы НИР во всех организациях, независимо от ведомственной принадлежности; понять эффективность использования этих бюджетных средств. Но, если следовать тем изменениям, которые предполагает проект нового Постановления Правительства, то осуществить, выполнить эти поручения Президента РФ не представляется возможным, потому что уводится в тень из этой единой площадки существенный блок научных исследований за счет бюджетных средств, он выпадает из внимания РАН» (ак. А.В. Адрианов).

На важный смысл указывает академик А.В. Адрианов: у научной экспертизы, оказывается, был и есть острый политический смысл: стране иметь обзор своего научного ландшафта; понять, на что идут бюджетные средства во всех организациях, независимо от ведомственной принадлежности.

«Когда я присутствую на заседаниях Правительства и слышу предлагаемые различными Министерствами программы развития соответствующих отраслей экономики, то вижу — там есть научная компонента, у некоторых ее даже много, но она не проходит ни через какую экспертизу. А ведь обязательно должна быть экспертиза того, что в программах развития — не только того, что предлагают наши научно-образовательные организации, но и в программах развития отраслей, особенно научно-ориентированных» (ак. А.М. Сергеев).

«Исключение из правил столь крупных и значимых организаций, осуществляющих научные исследования за счет средств федерального бюджета, исказит картину и не позволит объективно дать анализ состояния науки в РФ» (Клуб «1 июля»).

То, что получили — оглушает: для реализации Нацпроектов министерства и ведомства разрабатывают отраслевые программы, и все эти программы должны иметь единое требование к порядку утверждения госзадания за счет бюджетных средств. Именно это-то и означает, что процесс управляемый. И, наоборот, нескоординированность научных исследований (что как раз фактом имеет место в РФ) — одна из главных проблем развития страны. Т.е. мы здесь дотрагиваемся до пункта политической остроты: стране нужно сделать шаг по ликвидации этой нескоординированности! Что же мы видим в проекте (сейчас уже — в Постановлении): делается шаг обратный — убирание экспертизы из ряда организаций, следовательно, никакого ландшафта по стране научной компоненты в отраслевых программах мы не увидим.

У государства есть линия на Нацпроекты, это — стрежень! Тогда, что же такое — лишение возможности иметь стране единое требование к порядку формирования и утверждения госзадания на проведение научных исследований за счет бюджетных средств? Вот в какой точке ставится подножка! — Подножка тому, чтобы стране развиваться.

Еще раз вспомним слова академика В.И. Стародубова — так было бы просто не городить сложностей вокруг злосчастного проекта, а ограничиться лишь внесением поправок конкретно в закон о «Курчатовском институте»! Зрит в самый корень! Значит, был в том большой смысл, раз они пошли другим путем! Значит, нужно было нечто другое. «Проект носит антигосударственный характер, направлен на разрушение прозрачности, на разрушение демократичности и, безусловно, приведет к снижению той объективной оценки, которая была введена с принятием экспертизы научных проектов» (ак. В.П. Чехонин).

Итак, если данное действие направлено не против Академии, а против реализации Нацпроектов — тогда, наконец, все непонятное, что выше перечисляли, становится понятным. Чуть позже про Нацпроекты — продолжим.

х   х   х

О событиях вне сферы науки

Ужасные последствия — и есть цель?

Еще чрезвычайно интересно: в той части госуправления, которая занята наукой, нет такого императива (способного на такие масштабные нарушения, искажения, замалчивания и продавливания) — там некому и не по силам порождать такой императив. Значит, императив появился из сферы вне науки. Получается фокус с переодеваниями: большая путаница в рассмотрении вопроса происходит именно из-за того, что мы именно так думаем — что императив идет из сферы управления наукой — и потому возмущаемся: мол, как такая чушь родилась в научной сфере! А риторика, похоже, была нужна для отвода глаз: чтобы в тексте говорилось одно, но в реальности реализовалось нечто иное — что гораздо нужнее.

Приходим к предположению: те ужасные последствия реализации проекта, которые не нужно доказывать, ибо произойдут однозначно, и в отношении которых ученые так стремились срочно государство предостеречь — именно эти ужасные последствия и есть, судя по всему, подлинная практическая цель инициаторов проекта! Сделав такой логический прыжок — мы в самой глубине их тайны! Их истинная цель — и есть источник и обоснование императива, а раз цель такая грандиозная, то она, соответственно, выше и круче всех нарушений, на которые они пошли.

Ведь тот, кто делал проект, должен был стократно предусмотреть и разъяснить и башням Кремля, и Министерствам, и Академии наук, и общественности — каким образом действия, описанные в данном проекте Постановления, не заденут Нацпроекты. Были эти разъяснения?

Какой механизм управления разрушается?

Повторим: речь идет о едином требовании к порядку утверждения госзадания научной части отраслевых программ за счет бюджетных средств — ранее (т.е. до проекта) государством было сказано, чтобы такое единое требование было. Этим проектом оно разрушается.

Поподробнее об этом. «Не много у нас денег на науку выделяется, поэтому их нужно использовать максимально рационально» (ак. А.М. Сергеев). «В экспертном заключении, которое готовит Российская академия наук, содержится вывод о целесообразности или нецелесообразности финансирования научных тем за счет средств федерального бюджета. Если вывод — о нецелесообразности, то предусмотрен механизм корректировки таких тем. Если же повторно получено заключение РАН о нецелесообразности финансирования за счет средств федерального бюджета, то для таких научных организаций нет оснований для формирования и утверждения государственного задания» (ак. А.В. Адрианов).

Так — было! Но вот как меняет эту схему данный проект. «Появляются «привилегированные» организации, особый статус которых определяется не качеством и востребованностью проводимых ими исследований, а ведомственной принадлежностью — и они будут одновременно и заказывать исследования, и финансировать, и исполнять их, и контролировать результат работы. Это открывает дорогу для бесконтрольной траты значительных средств федерального бюджета, для коррупции» (Клуб «1 июля»). Это «несет в себе опасность появления сомнительных с научной точки зрения проектов, бесконтрольного расходования бюджетных средств, рисков возрастания коррупционной составляющей» (Координационный совет профессоров РАН).

Произнесено слово «опасность» — не преувеличивают ли?

В реальности есть вопиющие широко известные примеры. Вспомним фильтры «очистки воды» Петрика 2009 года и подумаем над цифрами: их установка в государственных и муниципальных учреждениях РФ уже фактом стала финансируемой за госсчет программой «Чистая вода», затраты шли полным ходом и планировалось до 2020 года потратить 15 ТРИЛЛИОНОВ РУБЛЕЙ! Но Академией наук разработки Петрика были признаны ненаучными, последовал большой скандал, большие снятия и в 2010 году власти отказались от программы.

Комментарий Б.В. Грызлова (на Всероссийском форуме глобального развития, 28.01.2010): «Есть конкретные предложения, которые встречают преграду на пути либо нерадивых чиновников, которых мы называем бюрократами, либо даже на пути обсуждения в наших научных структурах, таких как Академия наук. У нас в Академии наук даже есть комиссия по борьбе с лженаукой. Интересно, как они, эти представители комиссии, взяли на себя право судить тех, кто предлагает новые идеи? Я не думаю, что нам нужно возвращаться в средние века и создавать инквизицию. Это — просто мракобесие».

Или пример с препаратом «Бингсти»: председатель Комиссии РАН по борьбе с лженаукой академик РАН Е.Б. Александров сообщил о заключении Комиссии по этому препарату в 2017 году на заседании Президиума РАН. Создателями препарат преподносился как якобы обеззараживающий сточные и водопроводные воды от яиц гельминтов. Уже все было принято и утверждено: и даже уже десятилетие средство применялось монопольно, по всей стране водоканалы для борьбы с паразитами в стоках собирали с граждан деньги. Но водоканалы семи городов (Новокузнецк и др.) пожаловались в Комиссию РАН и ученые вникли во все аспекты предлагаемого средства: в эффект якобы преждевременного выхода наружу личинки под воздействием препарата; в состав препарата (скрываемый, кстати, производителем); в процесс его изготовления — заливание измельченных проростков картофеля десятикратным объемом воды и т.д.; в смету: грамм проростков картофеля оказывался вдвое дороже грамма золота. Оказалось, миллиарды рублей суммарных расходов превышали годовые расходы госбюджета на охрану экологии или систему ЖКХ! Заключение Комиссии: нет доказательств дезинфицирующей эффективности препарата, зато аргументов по его неэффективности — много. Информация по факту «навязывания» препарата предприятиям обработки сточных вод передана в Генпрокуратуру и ее решение: впредь любые действия с препаратом трактуются правоохранительными органами как нарушение законодательства.

Вот он, грандиозный смысл, заложенный в поручении Президента РФ: «Разработать единые критерии проведения экспертизы и оценки результата фундаментальных, поисковых и прикладных научных исследований, осуществляемых за счет бюджетных ассигнований федерального бюджета». Эта задача поставлена перед Академией наук! ВНИМАНИЕ! — ИМЕННО ЕЕ ВДРУГ ИЗЫМАЮТ!

Это так важно, что еще раз сопоставим. Так было: «Именно в правилах, определяемых Постановлением Правительства №1781 (2018 г.), Российская академия наук делает вывод о целесообразности или нецелесообразности финансирования данных научных тем и планов НИР» (ак. А.В. Адрианов).

И так стало: «За рамки институциональной экспертизы РАН и оценки эффективности расходования выводится значительная часть бюджетных средств, выделяемых на фундаментальные, поисковые и прикладные исследования гражданского назначения» (Постановление Президиума РАН 2.09. 2020). «Какой сектор бюджетных денег на науку выпадает из-под контроля Академии?» (ак. В.И. Стародубов). «По количеству тем — между одной четвертью и одной третью, по деньгам это примерно четверть» (ак. А.В. Адрианов).

Четверть!

О «цене вопроса». Вдумаемся, ведь дело даже не в бесконтрольной трате значительных средств (хотя примеры показывают — это ого-го: миллиарды и даже триллионы), а в том — реально ли вообще в этом случае управляемое движение? При бесконтрольной трате — сделать движение управляемым вообще бесперспективно! Т.е. проектом делается не просто ненужное преобразование и не просто ошибочное, а прямо противоположное смыслу управления — мы саму управляемость теряем!

Только что властью признавался компетентный источник в огромном разнобое научных разработок — единственная в стране институциональная научная экспертиза Российской академии наук, поскольку вся другая основана лишь на ведомственных экспертных советах или на физических лицах. И понимание этого в руководстве страны — было! И это — бесценно!

И вследствие этого ключевым оказалось понятие «ландшафт». — Это то, что охватывает ситуацию в целом, именно его видение и позволяет вырабатывать единые требования. А как раз при имеющей место нескоординированности научных исследований — это особо важно. Получается: проект посягает именно на видение ландшафта, разрушая при этом всю систему экспертизы и анализа того, что делается в науке в стране.

«Выделение таких «привилегированных» организаций создает условия для появления сомнительных с научной точки зрения проектов, не подлежащих квалифицированной институциональной научной экспертизе, что ведет к рискам деградации научного уровня» (Постановление Президиума РАН 2.09. 2020). «Исключение ряда научных и образовательных организаций из сферы экспертизы РАН неизбежно приведет к падению уровня научных исследований, снижению степени контроля расходования бюджетных средств, направляемых на фундаментальные исследования, увеличению количества лженаучных проектов, а также к возрастанию коррупционной составляющей финансирования исследований» (ак. В.Н. Пармон).

Итак, до проекта — понимание руководством страны всего этого уже было, уже состоялось! За это понимание не надо было бороться на политических верхах. «Со стороны руководства страны есть желание, чтобы Академия наук была за это все поле ответственна» (ак. А.М. Сергеев). «Должна быть общая экспертиза всей науки, а не только того куска, который находится под крышей какого-то ведомства или Министерства — это идея Владимира Владимировича Путина, он много раз говорил про это на заседании Совета по науке, он большой энтузиаст этого. И он очень переживал, что не удалось в то время, когда это дело только начиналось, довести его до конца» (ак. В.Е. Фортов).

Получается: ландшафт науки — это политика! «В поручении Президента РФ (29.12.2018) сказано — «установить единые требования к порядку формирования и утверждения государственного задания на проведение за счет бюджетных средств фундаментальных, поисковых и прикладных научных исследований». О каких единых требованиях может идти речь, если значительная часть научно-образовательных организаций подведов Правительства уходит с этой общей единой площадки?» (ак. А.В. Адрианов).

«Если не будет единых подходов к проведению оценки и экспертизы и исключения из правил столь крупных и значимых организаций, осуществляющих научные исследования за счет бюджета, это исказит картину и не позволит объективно дать анализ состояния науки в РФ» (Постановление Президиума РАН 2.09. 2020).

А теперь о масштабах события — они столь крупные, что поначалу даже могут быть недопоняты. «Больше 20 лет в бюджете страны нет строки «на науку» — все это роздано ФОИВам. Это приводит к тому, что практически отсутствует координация — как межотраслевая, так и региональная — а также в цепочке «третьей оси»: от фундаментальных исследований до технологий. Та самая экспертиза, которая была поручена Российской академии наук — это, по существу, единственный, хоть и не прямой, механизм координации научных исследований в стране. Другой координации в научно-технической сфере сейчас, кроме экспертизы, просто нет! Если мы сейчас откажемся от этого механизма координации, мы сделаем шаг ровно в том направлении, из которого надо выбираться» (ак. М.П. Кирпичников).

В самом деле, поразительно: то, что перечислено в поручениях Президента РФ, как раз и есть все та координация в научно-технической сфере, какая в стране на данный момент может быть и должна быть, ничего другого нет. Эти поручения как бы описывают модель этой координации.

Вот, оказывается, в чем причины бурного характера заседания Президиума РАН 2 сентября 2020 года! Если большая часть научных организаций будет освобождена от экспертизы РАН, никакой общей картины науки сложить будет нельзя, как нельзя будет и понять эффективность бюджетного финансирования исследований. Разрушение экспертизы — это разрушение основных механизмов, на которые как раз сейчас расчет в РФ — вот по какой цене идет мотив инициаторов проекта. Вот про что речь: будет ландшафт — будет и управление, будет, соответственно, и движение по реализации Нацпроектов. Значит, кому-то надо, чтобы этого ландшафта не было — получается, что именно это двигало инициаторами проекта.

Фрагмент из больших проблем?

Нет, мы не исчерпали того, чему нужно удивиться.

Что мы увидели в этой истории? Сверхусилия по прохождению документа, и сверхполномочия перешагивать через то, через что перешагивать нельзя. Т.е. силы приложены нерядовые, гигантские. Но ради чего? Что за глобальная для страны проблема такого рода усилиями решалась? И вдруг поражаемся крайнему несоответствию: те сверхмеры, оказывается — были по поводу малого фрагментарного участка, если сопоставить с масштабами происходящего в стране! Память даже не подсказывает аналогов в истории.

Как же такое может быть: проект преследует цель обустройства каких-то фрагментов, но не решения некой проблемы страны в целом? — А ведь только так мог бы (и вправе бы) родиться тот самый БЕЗАПЕЛЛЯЦИОННЫЙ ИМПЕРАТИВ? —  Только в одном случае: если бы решалась проблема страны в целом!

Это настолько не понятно, что, извините, сделаем еще раз повторный заход в этом же месте — слишком масштабный смысл надо осилить.

Совсем рядом, действительно, имеется жгучая проблема, причем касающаяся именно развития страны в целом — проблема ландшафта, только что мы это уже проговорили. Т.е. имеет место огромный разнобой научной части отраслевых программ, имеет место разнобой их финансирования — тут необходимо наведение порядка, а для этого нужен компетентный источник экспертизы (РАН). В тех условиях, какие есть, это единственный способ организовать ныне отсутствующую координацию науки, причем, в чрезвычайно сложной научной связке — «фундаментальная, прикладная, межотраслевая наука, наука в регионах, и — внедренческая цепочка».

Оторопь берет — что же делает проект: отставляет в сторону по-настоящему жгучую проблему страны в целом и производит действие рядом — в самой ненужной, неактуальной точке (освобождает от экспертизы ряд организаций). Однако прилагает сверхусилия и сверхполномочия при этом беспрецедентные. Парадокс? Чем ближе мы к парадоксу, тем ближе к плодотворной догадке.

Единственное объяснение в том, что мы неправильно делаем вывод о некой фрагментарности цели проекта в огромном поле проблем. Мы обязаны признать (даже, если недопонимаем): цель этих сил, которые родили и провели проект — все-таки, решение отнюдь не фрагментарной, а, наоборот, именно некой ключевой задачи, охватывающей, действительно, все развитие РФ в целом. Только так, и не иначе! Только эта логика заложена в происходящем, только она — правильная, и мы должны ее понять!

Делаем неизбежное предположение: значит, инициаторами, ставилась задача — ни в коем случае не допустить преодоления разнобоя в научной компоненте отраслевых программ, наоборот, его, этот разнобой, оставить и даже усугубить (что, разумеется, произойдет далее уже само собой, если никто не будет вмешиваться). Т.е. речь о целенаправленном и изобретательном сопротивлении реализации Нацпроектов! Конечно, шокирует, но никуда не деться! Нас заставляет сделать этот вывод как раз то, что сверх неординарные усилия и полномочия могут быть приложены только к задаче, охватывающей развитие страны в целом (а не к фрагменту). А это — либо Нацпроекты, либо против них: другого не дано.

Таким образом, игра идет вокруг свершившегося факта и вокруг того, как его использовать. Факт этот — нескоординированность научных исследований, одна из главных проблем развития РФ. РАН — та единственная сторона, которая способна проводить институциональную научную экспертизу и тем наладить скоординированность. Так что мы должны делать с Академией? Включить в решение проблемы или наоборот, подальше отодвинуть? Вот и вся развилка. А заодно это — наше понимание происходящего.

Точка конца спора — «да» и «нет».

Мудрость гласит: спор — это выяснение такой формулировки предмета спора, при которой один говорит «да», другой — «нет»; все, конец — далее стороны перестают обсуждать, расходятся. И именно здесь на Президиуме это произошло — обе стороны поняли: более необсуждаемо!

Что касается инициаторов проекта, то они МОЛЧА далее гнули свою линию. Но поняли это и академики: «Мы не должны включать вопрос о дальнейшем рассмотрении этого Постановления, потому что вообще исключение из экспертизы противоречит любой разумной государственной политике, и поэтому обсуждение исключения каких-то организаций из этой экспертизы совершенно неприемлемо» (ак. А.Г. Литвак).

Стороны дошли до той самой точки — здесь единогласно «против», там единогласно «за». И опять у нас догадка! Находим объяснение загадочному слову, которым попытался все объяснить на заседании Президиума приглашенный замминистра — «императив»! Сама та последняя точка эволюции спора — «да» или «нет» — и есть императив! Раз дальше не обсуждать, значит, действовать! И это именно приказ! Т.е. тот самый императив. Теперь, осмыслив, мы уже готовы к пониманию, что это за приказ. Приказ: нет Нацпроектам! Когда сказано главное, то все остальные используемые в проекте словеса — малоценное следствие, риторическое обрамление.

Побеждает оккультизм

«Чтобы не произошел очередной виток — что Академия это скандальный орган, который ни с чем не считается, ни на какие вещи не обращает внимания — нужно приложить к тому решению, которое мы будем сегодня принимать и направлять в Правительство, ту экспертную оценку, которую сделали наши специалисты, и добавить в наше решение пункт, которым настаиваем на специальном обсуждении этого вопроса в более узком кругу. Имея в виду, что мы претендуем, чтобы нас не исключали, а наоборот, дали нам полное правовое поле для деятельности в этом направлении… Что мы с пониманием относимся к позиции Правительства и настаиваем на дополнительном обсуждении, готовы высказать свои аргументы, чтобы Академию оставить в том статусе, который в политическом плане заложил Президент РФ» (ак. Г.Г. Онищенко).

Академик Г.Г. Онищенко использовал слово «экспертная оценка». И в самом деле: Президиум РАН, обсуждая вопрос 2,5 часа, провел тем самым глубокую экспертизу самого проекта, подняв на смех предложенные Министерством аргументы «за» проект. А далее те, кто принимали по проекту Постановление — проигнорировали эту экспертизу! Т.е. вопрос по научной экспертизе — был принят с игнорированием экспертизы! Значит произошло признание власти неких скрытых и неизвестных сил.

Открываем словарь: признание власти скрытых и неизвестных сил и явлений в человеке, космосе и природе — это оккультизм, лженаука! И это — победило! Кто-нибудь думал, что дело завершится на такой комичной позорной ноте?! А поскольку никаких рациональных разъяснений не поступило ни до, ни после — значит, инициаторы продолжают настаивать на власти скрытых и неизвестных сил! Помимо юмора это, увы, чрезвычайно тревожный сигнал для общества.

С чиновниками на разных языках

Различие: обсуждение академиков было насыщенным, а чиновники все делали молча. И результат: академики со всеми их мыслями почему-то оказались не нужны. Т.е. стороны по-разному понимают суть дела. Следовательно, большие сомнения, что чиновники могут управлять наукой, подтверждение тому — веками отработанная модель тематического и регионального Отделения Академии наук, явления совершенно не случайного.

«Аргументы от Министерства науки мне показались странными — мы просто говорим на разных языках и по-разному абсолютно понимаем суть дела» (ак. Ю.С. Осипов).

Все инициатор проекта знал, между прочим, наперед, всю волну протеста ученых, но недооценивал академическое самоуправление — потому что на чиновниках бы прошло легко (так в результате и было). На то магическая сила «императива»: раз команда названа этим словом, ясно, что аппараты чиновников, даже если лично не согласны — возьмут под козырек.

Иначе с учеными. Тайное голосование в академической среде сродни клятве — тебя общественность выбрала, значит, ты как бы поклялся, ты несешь моральную ответственность. Человек, поднимаясь в научной карьере непрерывно огромное множество раз проходит через механизм тайного голосования — еще начиная с защиты кандидатской. Только при избрании, скажем, членом-корреспондентом РАН претендент, порой, более десятка раз проходит через процедуру тайного голосования. Вот почему так трудно манипулировать средой академической общественности, пронизанной идейным убеждением и чувством долга — а часто эта манипуляция и вообще невозможна. Они в чем-то убеждены — и попробуй их сдвинь!

Здесь нужно было их пригнуть — но как? Сработало лишь тотальное игнорирование — до Академии наук не допускали никакой информации о продвижении проекта, предпринято обилие обходных маневров — а далее упорное забвение, словно замо́к.

Неожиданный вывод: академической общественности, значит, тем более, надо твердо стоять на позициях своих убеждений, вот чего (как показывает эта история) другая сторона опасается больше всего. Проявленное опасение — есть, между прочим, неявное признание силы Академии: мотивы ее членов пронизаны идейным убеждением и чувством долга. Если игнорировать Академию бесцеремонно и полностью — то она сопротивляется, и в этом ее сопротивлении выявляется неубираемое значении Академии наук как общественного института!

Как нужна стране для реализации стратегических проектов принципиальность РАН! — Это решение многих проблем державы, в том числе особо актуальных сегодня. Принципиальность РАН должна проявляться, когда решаются вопросы в самых болезненных точках страны.

Интересное высказывание прозвучало на другом заседании Президиума: «В складывающихся непростых политико-экономических обстоятельствах мы уверены, что только наука способна сохранить объективность и неангажированность суждений и выводов — то, что мы, к сожалению, в последнее время наблюдаем все меньше и меньше» (замминистра природных ресурсов и экологии РФ К.Н. Румянцев на заседании Президиума РАН 13.10.2020).

РАН и РФ сильны единством друг с другом.

Завершаем

Что мы — не посвященные, разумеется, а простые телезрители — знаем о Нацпроектах? Только ту последовательность событий, которая известна всем. 7 мая 2018 года в день своей инаугурации В.В. Путин подписал указ о Нацпроектах. Далее пошла на подъем критика Нацпроектов, в том числе на «деловых завтраках» у Г.О. Грефа на Санкт-Петербургском экономическом форуме 2018 и 2019 года, где один за другим выступали лидеры бизнеса и высших чиновных ведомств. В их выступлениях линия противодействия Нацпроектам быстро возрастала — Нацпроекты называли убыточными, заводящими экономику в тупик, не приводящими к достижению национальных целей и экономическому росту, не способными радикально обновить страну. Далее секретарь Совбеза РФ Н.П. Патрушев заявил о широко используемых мошеннических схемах, многочисленных коррупционных нарушениях при выполнении Нацпроектов. Январь 2020 — В.В. Путин меняет состав Правительства и главной целью вновь поставлено: безусловная реализация Нацпроектов! Ноябрь 2020 — Постановлением по усечению поля экспертизы для РАН Нацпроекты в их наукоемкой части делаются нереализуемыми. — Как понимать? Ответный ход на то, что сменен Кабмин?

Можно только гадать. Хронологическая последовательность событий не означает их причинно-следственной связи, но обязывает человека вникнуть — а может, причинно-следственная связь все-таки есть, просто мы ее не видим? Что взять с нас, со зрителей теленовостей — вольны думать и так, и эдак. Но объективно: вопрос реализации Нацпроектов теперь решается не риторикой на «деловых завтраках Грефа», а быстрыми действиями молча. Бенефициар — кто?

Думается, нельзя браться за реализацию Нацпроектов, не разобравшись в происходящем при таком расхождении «да» и «нет» противостоянии категорического несогласия РАН и последовавшего за этим несогласием Постановления. Не выяснив — что же произошло — продвигаться в этой реализации бессмысленно. А для расследования беспристрастными государственными инстанциями железный повод есть — нарушение закона было.

Если про самоочевидную необходимость экспертизы надо так долго объяснять — может, выход должен быть другой: попросить тех, кому это объяснять надо, публично снять свой должностной китель и просто выйти из инстанций по управлению наукой?

«Принятие такого проекта Постановления… не позволит выстроить единую систему координации научных исследований в Российской Федерации» (Постановление Президиума РАН 2.09. 2020.). «Принятие такого проекта ставит под сомнение полноценную реализацию РАН тех целей и задач, которые определены для нее федеральным законом» (Клуб «1 июля»). «Ведет к рискам деградации научного уровня» (Постановление Президиума РАН 2.09. 2020).

«Экспертиза должна быть общей, экспертиза должна быть единая для всех, именно Академии наук поручается вот эта сложная задача — в целом взглянуть на все поле научных исследований в стране и помочь разобраться, правильно ли тратятся деньги. Я, например, это поручение Президента РФ конца 2018 года именно таким образом услышал: мы говорим, что на науку мало денег у нас тратится, но давайте разберемся, они тратятся правильно или неправильно? Академия наук — максимально независимая организация, потому, что те минусы, которые мы ставим — это не наши плюсы, те деньги, про которые мы говорим, что они тратятся зря и мы предлагаем тем же самым ФОИВам их перераспределить по-другому — эти деньги не нам идут. В этом смысле Академия — наименее подвержена лоббированию и каким-то меркантильным интересам. А сейчас предлагается шаг вообще назад» (ак. А.М. Сергеев).

«То, что это имеет императивный характер, тоже заставляет всех нас задуматься. Почему, с одной стороны, мы имеем один императивный характер, что Академия наук главная экспертная организация страны, что все делает по закону, все делает без изъянов, чтобы было общее видение. А, с другой стороны, мы получаем другой императив. Вот что настораживает!» (ак. А.М. Сергеев).

«Если Постановление Правительства всё же будет принято, то тогда зачем вообще нужна РАН?» (ак. А.М. Сергеев).

«Это — существенный момент для всей нашей дальнейшей жизни» (ак. В.Е. Фортов).

==

Ссылка на видеозапись заседания Президиума РАН в интернете:

https://scientificrussia.ru/articles/zasedanie-prezidiuma-ran-02-09-2020-pryamaya-translyatsiya

Сергей Шаракшанэ, сентябрь 2021